Было это давным-давно, в самом начале света, и да хватит нам для рассказа слов, потому что это только начало.

Жил-был когда-то царь и не было у него детей. И вот потекла молва из уст в уста, от ушей к ушам, что, если пройдется царица по Синему Лесу на рассвете по нехоженым тропкам, по нетронутым росам, понесет она. Сделала так царица и, верьте—не верьте, через положенный срок родила сына, да такого красавца, что любо-дорого поглядеть, и нарекла его Свет-Рассветом.
Устроил тогда царь пир на весь мир — с богато уставленными столами и музыкой, а также, согласно обычаю, посадил в саду дерево.
Мальчик рос, и росло дерево. И не просто росли они, а росли богатырями. За месяц-другой вырос сынок в удалого молодца, а дерево поднялось от лица земли до самого неба, так что верхушки его не было видно.
Смотрел царь на то дерево, смотрел и недоумевал:
— Что это за порода такая? Какие они носят плоды?
Но никто ему ответить не мог. И велел тогда царь кликнуть клич по земле: кто сумеет взобраться на верхушку того дерева и принести оттуда плоды, получит полцарства в награду.
Немало нашлось молодцев, царевичей, охотников испытать свою удаль, но стоило им забраться повыше на дерево, как кружилась у них голова и сваливались они вниз.
— Позволь, отец, я полезу! — попросил царевич.
— И думать не смей! Некому умирать разве в таком преогром-нейшем царстве?
Заплакал тогда царевич и плакал неделю подряд, но так и не уломал отца. С горя и гнева набил царевич карман золотыми, взял в руку палку и отправился куда глаза глядят. Шел он, шел и дошел до лесной опушки. Видит там, на зеленой лужайке, у источника лачугу, а в лачуге старуху-колдунью. Как увидела царевича колдунья, говорит:
— Дай мне, старухе, золотой, и поведаю я тебе радость: знаю, о чем ты печалишься.
— Отстань от меня, старая, а не то как бы с горя не взять Мне с тобой греха на душу, ведь одно дело судьба, а другое — ворожба.
И пошел бы царевич дальше, кабы не удержала его колдунья:
— Вернись, царевич, домой и слезно моли царя, чтобы позволил тебе взобраться на дерево, потому что вспыльчивым нравом своим ты отца только гневишь.
Как услышал Свет-Рассвет про дерево, подошел поближе, а колдунья вынула книгу, ибо подвиги великих людей все записаны в книгах, прочитала и сказала:
— Ступай обратно к царю, скажи, что желаешь взобраться на дерево, и условься с ним так: если вернешься жив-невредим, пусть возложит тебе на голову царскую корону; если же свалишься, пусть с тебя голову снимут. А чтоб знали они о тебе, пока ты взбираться будешь, пускай принесут клубок, смотанный из одной нити, и взбираясь, будешь разматывать за собою нить.
Отдал Свет-Рассвет старой колдунье горсть золотых, возвратился домой, снова молит отца:
— Нет,— отвечает отец,— и думать не смей.
— Давай уговоримся, отец,— говорит царевич.— Если добуду тебе с дерева плоды, возложишь на меня царскую корону, а если свалюсь, вели снять с меня голову.
Созвал тогда царь вельмож своих и придворных и скрепил в их присутствии уговор.
— А теперь пускай принесут клубок из одной-единственной нити, величиной с мельничное колесо.
— Хорошо! — согласился царь.
Приготовился Свет-Рассвет, к дереву подошел и сказал царю:
— Пока будет клубок разматываться, буду и я подниматься вверх. Приведите сюда музыкантов, пусть играют все время.
Музыка играла, а Свет-Рассвет поднимался все выше и выше. Так поднимался он двенадцать лет. И вот уже один конец нити был у него в руках, а другой касался земли. На верхушке же дерева были три ветки и на каждой— по золотому яблоку. Стоит Свет-Рассвет, смотрит на яблоки и вдруг видит: летит с неба Чудо-Птица с золотым хвостом. Налетела с размаху и съела одно яблоко. Еще покружилась и съела второе. Захватило у Света-Рассвета дух. Что будет с ним, если склюет птица и это яблоко? И когда кинулась Птица с золотым хвостом на последнее яблоко, хвать ее Свет-Рассвет за хвост и отнял яблоко. Как рванется Птица, вырвалась и улетела. И осталось у Свет-Рассвета яблоко и золотое перо в руке.